Сказочный край

Перелет от Верхней Тоймы, что на Северной Двине, до первого пинежского села Согра в истоках реки занимает около получаса. В полете «Аннушку» обычно побалтывает. Пилоты АН-2 объясняют это тем, что в тайге много вырубок, плешин, которые рождают восходящие и нисходящие потоки. Попав в такую ловушку, самолет делает головокружительные приседания, его встряхивает, подкидывает, бросает с одного воздушного ухаба на другой, и из иллюминатора видно, как неотвратимо набегает тайга с раскачивающимися, как качели, деревьями. В разрывах облаков появляются и исчезают зеленые островки елей, синие блюдца озер, холодные жилки ручьев и речушек под материнским присмотром Пинеги. Простор накладывается на простор.

Отсюда, с верхотуры, Пинега напоминает распластанное дерево: ствол — сама река, а изогнутые ветви ее многочисленные притоки, протоки, заводи, старицы. Синими жилками и щупальцами растекаются они среди лесов, охватывая огромную площадь. И как заманчива, как захватывающая возможность увидеть отсюда исток реки — ее детство, ее колыбель, ее прародину! И как нелегко разобраться в этом запутанном клубке водных артерий. Ведь их так много, этих артерий, дарующих жизнь большой реке. И кто скажет, что их не следует принимать в расчет только потому, что опи ничтожно малы и менее интересны для географической науки, чем, скажем, крупные известные водоемы? Что станет с каждым из таких водоемов, если пересохнет хотя бы один ручей, который питает его?..

Правильно говорят о Пинеге: к ней привязываешься сразу, расстаешься с грустью и запоминаешь навсегда.

Мне вспоминаются слова одного бывалого северянина. Лет двадцать назад, задолго до того, как приехать в эти места, я расспрашивал его о здешнем житье-бытье. Почему-то многие люди, никогда не бывавшие на Севере, представляют его бесконечно огромной, стылой и безжизненной пустыней. Что-то подобное представлялось тогда и мне... Северянин выслушал меня с глубоко запрятанной улыбкой. «Не губите себя! — воскликнул он, выбрасывая передо мной руку.— Не ездите вы на Пинегу! Иначе всю оставшуюся жизнь не будете знать покоя. Ни во сне, ни наяву! ..»

Тогда я не очень-то понял значения его слов, сорвался с места и поехал. Потом еще и еще... И вот теперь каждый раз, едва услышав слово «Пинега», я останавливаюсь как бы с разбега, и в памяти начинают оживать ошеломительные восходы и закаты на фоне синих лесов, люди в замасленных робах, белая ночь над белой летящей рекой, звучит «деревянная» музыка Севера...

Карабкаясь по лесистым склонам, пинежские деревни утверждают себя монументальными срубами избы с круглыми бревенчатыми взвозами, с бойкими коньками на крышах, с теремковыми ставенками и узкими «косящатыми» оконцами.

Будто в хороводе, к реке сбегают ломаные линии изгородей, чем-то напоминающие древнеславянскую вязь. Тесными рядами стоят за околицей амбары «на курьих ножках», наполовину вросшие в землю черные баньки, крепят колодцы-«журавли». По реке, особенно в верховьях, бесшумно скользят «осиновки» — лодки, похожие на струги древних новгородцев, с высоко вздернутыми носами. В некоторых домах можно встретить узорчатые прялки, люльки, веретена, медные братины — ковши, а иногда и старопечатные книги в переплетах из телячьей кожи, видно не добрались до них еще ученые-археографы Пушкинского дома.

Здесь почти не увидишь асфальта, совсем недавно сюда пришли телевидение и железная дорога, очень редки здания из стекла и бетона. И первое впечатление таково, что жизнь здесь течет степенно и размеренно, как часовой механизм, заведенный исстари. О давности русских поселений в этих местах свидетельствует уставная грамота новгородского князя Святослава Ольговича (1137 г.), упоминающая Пинегу в числе княжеских владений.

Но я знаю: Пинежье подновилось в последние годы, увеличилось население, вырос экономический потенциал края. Словом, жизнь здесь идет таким же ходом, как и всюду на Русском Севере. В тайге работают трелевочные трактора и лесовозы, вывозящие с делянок серую пупырчатую елку и медноствольную сосну. Пинежье — один из и крупнейших лесозаготовительных районов Архангельской области. На полях, укрытых от стылых арктических ветров, зреют урожаи кормовых трав, ячменя, овса, картофеля...

Тишина древних сел озвучена гулом тракторов, треском моторных лодок на реке, звонкой декламацией есенинских строк из раскрытых окон школы: «Тихо дремлет река, темный бор не шумит...» А рядом, в конторе совхоза или лесопункта, обсуждаются планы лесозаготовок, решаются вопросы мелиорации богатой пинежской поймы...

Сейчас Пинежье, как и вообще Русский Север, привлекает многих туристов. Едут сюда на поездах, летят на само-. летах, плывут на плотах и байдарках. Это не просто дань моде, а прежде всего та счастливая тоска по дороге, которая заставляет людей спешно оформлять отпуска, чтобы попасть в места незнаемые, неоглядные, в места рыбные, грибные и ягодные, чтобы увидеть старую крестьянскую утварь, полюбоваться дивным деревянным зодчеством, услышать протяжные и грустные русские песни, которым не менее пяти веков от роду. И еще Пинега влечет к себе ощущением смутной и неразгаданной тайны, где, как сказал поэт, «среди срубов столетних расстелены белой ночи льняные холсты».

Здесь, на Севере, люди живут иначе, чем в южных краях. Они подолгу работают, не обращая внимания на погоду — дождь ли это, мороз. И вдруг эта погода милостиво улыбнется человеку, и все радуются нечаянному теплу. Изредка видя солнце, северный житель находит в его скупых улыбках больше радости, нежели южанин в палящем зное.

Удивительно поэтичен рассказ старой пинежанки Натальи Григорьевны Водянниковой из деревни Великая Гора. Ее дом стоит у крутого обрыва, у слияния крошечной речки Юбра с Пинегой, и видно отсюда на все четыре стороны. «Как пословица-то говорит: «За морем теплее, а у нас светлее. За морем и веселье, да чужое, а у нас и непогода, да своя». Выйдешь иной раз к обрыву, и сердце вмиг остановится: какая кругом обширность разработана! Смотри, любуйся — все сыт будешь. Река в рыжих берегах, песчаные косы вдоль берегов, и леса синие в белую воду глянутся. И свет серебряный отовсюду сочится... Самое лучшее время, когда слияние двух зорь происходит: одна, вечерняя, еще не догорела, а другая, утренняя, еще просыпается. И чего только на ум не выпадет! Всю жизнь свою косточка за косточкой перебираешь...»

О.И.Ларин

Читайте далее: Река Пинега