Верхняя Тойма. 1930-е годы. А.Струнин - Верхняя Тойма
Село Район Карты История Природа Путешествия Персоналии
Храмы Живопись Песни Поэзия Фольклор Наследие Фото


ИсторияИстория села в датахАдминистративное положениеУзкоколейные железные дороги 1950-2010Верхняя Тойма. 1930-е годы. А.СтрунинОт Садово-Кудринской на Кудрину гору. Н.М.Кудрин




Верхняя Тойма. 30-е годы...

А. Струнин
Газета "Заря", 9 июня 2007 (63-64), 19 июня 2007 (67)

Часть 1

Верхняя Тойма в начале 30-х годов прошлого столетия смотрелась маленьким и бедным селом. Не было никакого сравнения с Красноборском, Шенкурском, Емецком. Село состояло из двух улиц и двух деревушек.

На месте здания районной администрации стояла довольно большая белая церковь. Нижние окна были заколочены досками, наверху висел колокол, а креста не было. Сквозь щели между досками в церковь проникал свет, и хорошо виднелась роспись на стенах. Очень скоро в церкви установили дизельную электростанцию и оборудовали мастерские. Вход в неё стал со стороны ул. Кировской через проходную. Возле церкви находился погост (кладбище), всё вместе было обнесено металлической оградой на деревянных столбах. Когда столбы сгнили, элементами металлической ограды заколотили окна орсовского склада, расположенного на спуске к Двине, а ограду сделали из штакетника.

На двинской стороне, возле ограды, построили площадку для танцев и концертов, при входе (приблизительно напротив крыльца магазина "Двина" выстроили величественную арку и навесили двустворчатые широкие ворота. От них начиналась берёзовая аллея, которая вела к воротам храма. По обеим сторонам аллеи установили скамейки, а церковь отгородили высоким забором. Слева от входа, там, где сейчас парковка легковых автомобилей, было самое почётное место на кладбище. На могильных холмиках лежали огромные тёмные мраморные плиты с именами Верхнетоемских купцов 1, 2 и 3-й гильдий. Весной 1935 года часть надгробий собрали в кучу, а на освободившемся месте разбили большую цветочную клумбу.

В ту весну в Тойме было проведено грандиозное озеленение. Сделали подсадку берёз на ул. Кировской и в два ряда посадили берёзы по берегу Двины. У каждого саженца подстригали веточки и корни. Саженцы привязывали одновременно к трём кольям, поэтому он стоял неподвижно при любом ветре. Приживаемость была 99,9 %. К началу войны стволы берёзок побелили, но все были обглоданы козами. От той посадки уцелела только одна берёза.

Перед окнами библиотеки и музыкальной школы, в тени старых берёз, стоял дом попа. Двора у дома уже не было. Сам дом выглядел куцым и неприветливым.

Госбанка ещё не было, а леспромхоз был. Напротив леспромхоза, перпендикулярно улице Кировской, там, где сейчас детсад и ДЮЦ, было казённое здание, может быть, казармы. Такое же здание было и на горе, оно сгорело в 1932-м, а в другом здании в 30-е годы размещалась школа лесоуча. Эта школа благоприятно влияла на жизнь села. Преподавателями в ней первое время были посланцы из Ленинграда.

Площадь перед школой лесоуча в летнее время была самым оживлённым местом в Тойме. На ней ежедневно проходили спортивные баталии. Молодёжь в то время увлекалась игрой в волейбол, одновременно формировалось по 4-5 команд, играли на "вылет". Было оборудовано место для игры в городки. На середине площади вкопали высокие столбы и на них положили перекладные, а к ним прикрепили шесты, канаты, трапецию, гимнастические кольца и турник. Молодёжь на этих снарядах по зову сердца демонстрировала перед сверстниками своё спортивное мастерство, а мы, малыши, подражали им и, надо сказать, даже кое в чём превосходили их. Ещё были установлены "гиганты" - высокий столб, наверху с легко вращающимся диском с крючьями, на которых крепились верёвки с петлями. В эти петли садились играющие и бежали по окружности, поочерёдно отталкиваясь от земли по касательной к окружности. Когда один бежал и отталкивался, три других плыли в воздухе на верёвках вокруг столба.

После выхода на экран кинофильма "Вратарь республики" страна заболела футболом. В Тойме капустное поле перепахали под стадион. Играли в футбол до 40 человек одновременно, судили игру сами, крику было много. За домом леспромхоза в конце ул. Кировской располагалось ещё 14 домов, в том числе двухэтажная столовая сельпо и на самом краю оврага огромный дом Долинина. Моста не было, люди ползали с горы на гору или шли по берегу.

ЕСЛИ от центра Тоймы смотреть вдоль ул. Ломоносова (ранее ул. Пинежская), то первый дом с левой стороны, расположенный на склоне оврага, был дом Костылева, а за оврагом, за лиственницей, - домик, где проживала семья Савваитовых.

Рядом с домом Костылева находился двухэтажный дом купца Фефилатьева из Сваги. На первом этаже осенью 1932 года открылся детсад. Я пришёл в садик 20 октября в сапогах по снегу. В кухне-столовой топилась большая печь - пекарка. Кухарка встретила меня словами: "Замёрз, полезай на печь". Там сидели шесть мальчиков и две красавицы - Женя и Зита. Вскоре нас позвали завтракать. Дали по тарелке мучной каши, потом пили чай из большого самовара. Обед принесли из столовой сельпо. На второе блюдо подали жареного рябчика с жареной картошкой. К вечернему чаю подали по большому вкусному блину, облитому столовой ложкой топлёного масла. Весь ноябрь нас кормили рябчиками, а в январе стали кормить жареной миногой.

К ноябрьским праздникам в садике уже было 25 человек и необходимое оборудование: столики,стульчики, кроватки с постельными принадлежностями. Дежурные по очереди наблюдали и заполняли на стене календарь погоды, а санитарки - "зеркало чистоты". Заведующей садиком стала Монклевич, проработавшая более десяти лет.

За садиком по длине всей улицы тянулись дощатые конюшни с лошадьми "Северолеса", а в конце улицы - кузница. Возле конюшни, за неглубокой лощиной,простиралось колхозное поле до самых деревень Горка и Калиниха. К северу поле продолжалось примерно до северной стенки детсада "Ладушки", а за ним - вода, кочки, чахлые сосенки. С правой стороны дороги, напротив садика, был дом химлеспрома, а в конце улицы - четыре почти одинаковых восьмикомнатных двухэтажных дома.

Первый от оврага - "дом колхозника". В нём в 1935 г. на втором этаже в одной из комнат размещалась районная библиотека с тремя шкафами, двумя столами и парой стульев. В жилых домах одна комната отводилась на всю семью: от одного до восьми человек. Жильцы перегораживали комнату заборками или занавесками на своё усмотрение. В комнате стояли одна-две железные кровати, два стола, несколько разномастных стульев, приспособление для хранения столовой и чайной посуды, сундук для белья и одежды. Самовар, угольный утюг, у зажиточных - швейная машина. Сразу от домов до Долининского ручья простиралось поле. Только на месте, где до недавнего времени располагался военкомат, стояла конюшня.

ЦЕНТРАЛЬНОЙ частью райцентра можно было считать светло-розовое двухэтажное здание на месте теперешнего универмага. На втором его этаже располагалась контора сельпо, а внизу -два магазина. В промтоварном сразу от окна находилась разная мелочь: иголки, приколки, брошки, цепочки, гребёнки, расчёски (всего не перечислишь). Потом - школьные принадлежности, кроме тетрадей, цветные карандаши, краски и кисточки высочайшего качества и даже театральный грим. Потом - игрушки малолеткам: шаркунки, свистульки, дудочки, мячики, скакалки и т.д. Далее шли пионерские товары: галстуки, зажимы, значки, вымпелы, знамёна, горны, барабаны и т.д. Затем располагались музыкальные инструменты (балалайки, гитары, мандолины, гармошки), спорттовары (покрышки для волейбола и футбола, резиновые камеры, волейбольные сетки и гамаки, диски и копья для метания, двухпудовые гимнастические гири). У самого входа стояла пирамида с ружьями - начиная от духовых детских винтовок, большого винтора, охотничьих гладкоствольных ружей до нарезных малокалиберных винтовок. Самое удивительное то, что на полке лежали вкладыши для ружей 16 калибра (используя вкладыш, можно стрелять боевыми патронами). Окна в магазине были заставлены товарами, поэтому дощатые ставни на окна в ночное время ставили с наружной стороны. Для приобретения оружия не требовалось никаких разрешений.

В другой половине здания находился магазин "Торгсин". Туда несли золото и серебро. Дядечка с бородой на очень точных весах взвешивал драгоценности и количество граммов металла записывал в толстую книгу, их стоимость оценивал в рублях, на полученную сумму отпускал дефицитные товары: махорку, сахар, муку.

Рядом с "Торгсином", в сторону Двины, находился магазин хозтоваров. В нём пахло керосином, смолой, скипидаром, дёгтем, сыромятной кожей. Возле стен на деревянных спицах висели дуги, хомуты, шлеи, уздечки, вожжи и т.д. На полу стояли разного размера наковальни, "мокрые" точила. На полках лежал инструмент и хозяйственный инвентарь. В магазине было всё необходимое для хозяйства, кроме гвоздей и шурупов.

От конторы сельпо в сторону церкви стояли две или три старые торговые лавки- амбара. Такие же были построены по краю оврага от музея до моста к редакции. Крыши торговых лавок нависали над широкими воротами, а под ногами был дощатый настил. В лавках не было окон. По-моему, купец сидел в воротах, товар - в лавке, покупатель - на улице.

В ЗДАНИИ нынешнего музея с правой стороны находилась амбулатория. Больных принимали фельдшер и акушерка. С левой стороны в двух комнатах располагалась аптека. Таблеток тогда ещё не было. Химические элементы хранились в тёмных стеклянных банках с притёртыми крышками. Работники аптеки по рецепту взвешивали химические элементы, перемешивали их на стекле и ножиком делили на порции, каждую завёртывали в конвертик.

Ни рентгена, ни ЭКГ, конечно, не было, как и зубного врача. С зубной болью справлялась хозяйка постоялого двора Аннушка. Страдалец выпивал две трети стакана водки, Аннушка, протерев руки фартуком, швейной иголкой средней величины приступала ковырять больной зуб. После вскрика больного лечение прекращалось, минут через пять боль исчезала.

В здании с мезонином, в частности, располагались хирургия, родильное отделение. Больница имела свою баню и прачечную. После бани больным меняли нательное и постельное бельё. Со слов отца, берёзы возле больницы были посажены медперсоналом в 1914 году. Саженцы поливали двинской водой, которую носили трёхведёрным ушатом на парном коромысле, поднимались с берега по "больничной" лестнице.

Зубной врач (девушка) приехал в Тойму в августе 1938-го или в крайнем случае в 1939-м. Ни квартиры, ни кабинета ещё не было, и она с неделю жила в нашей семье. Ящики с оборудованием для кабинета выгрузили в наш сарай. На другой день, когда взрослые ушли на службу, мы с ней выкатили два самых больших ящика и вскрыли их. Из одного ящика извлекли зубоврачебное кресло, из другого - бормашину. Она работала от педали, имела множество колесиков и шнурочков и при работе противно шипела.

У главного пешеходного моста, недалеко от края оврага, находилось здание типографии, где все виды работ выполнялись вручную, а рядом - здание районного исполнительного комитета. В нём располагались службы, отвечавшие за работу в районе, да ещё две квартиры.

На спуске оврага от моста к складу орса ютилось двухэтажное здание чайной, которая пользовалась большим спросом у населения.

Приблизительно от того места, где сейчас находятся трансформаторы, и в направлении к ДК находилось большое двухэтажное здание с маленькими окнами, поэтому было непривлекательным. Возле этого здания ещё был маленький домик. На месте демонтированного обелиска в сквере у музея находилось длинное одноэтажное казённое здание Народного дома. В нём в первой половине 1930-х проходили торжественные собрания, а вечерами демонстрировались немые кинофильмы. Недалеко от Народного дома построили "старый универмаг".

Милиция размещалась в той же стороне, что и сегодня, только была обнесена сплошным двухметровой высоты дощатым забором. Что размещалось за забором, кроме магазина "закрытый распределитель", сказать не могу, меня туда, к счастью, не водили.

Часть 2

В 30-е годы село продолжало строиться. Старые здания сносились. Почти одновременно с 1932 по 1937 год в райцентре построили здания нарсуда, Госбанка, заготконторы. Когда начались отделочные работы в очень большом многокомнатном доме для работников "сплава" по ул. Ломоносова, внизу разместили бригады плотников и столяров. Они быстро построили школу (1 сентября 1936 г.) и достроили Дом культуры (6 ноября 1936 г.). Другие на Согре построили ветлечебницу, конюшни на ул. Ломоносова (их снесли) и несколько домиков. Возле песчаного моста через Долининский ручей построили пекарню орса сплавконторы, за ручьём - три дома для работников леспромхоза и пекарню артели "Куст пламя". В глубоком, узком, грязном овраге, где спуск к переправе, построили коммунальную баню. В конце ул. Кировской завершили строительство большого дома для леспромхоза, а напротив, на угоре, дома для работников райисполкома. Немного позже построили почту, пожарное депо, а в конце 30-х аптеку на ул. Ломоносова и одноэтажное родильное отделение с пешеходным мостом через ручей.

Постепенно стала застраиваться противоположная сторона ул. Ломоносова. Надо иметь в виду, что в те годы в районе не было ни одной пилорамы. Брёвна на доски и столярные бруски пилили продольными пилами. Верхнетоемцы слыхали о них, но теперь уж мало людей, которые видели распиловку своими глазами. Бревно корят, выкатывают на козлы, струнят (т.е. шпагатом с сажей наносят черту). Пара мужиков выпрямляются в полный рост, поднимают длинную стальную пилу и резко наносят удар пилой по дереву, при этом сгибаются до уровня поясницы. По моим подсчётам, чтобы распилить кубометр брёвен на кровельные обрезные доски, надо сделать 9 тысяч махов пилой.

В то время существовало неписаное правило: построил дом - вырой колодец. Даже у Дома культуры, напротив окон библиотеки, был вырыт. При рытье колодца люди не пользовались бадьёй и воротом, а крепили полати. Землекоп, углубившись на 2,5 - 3 метра, к земляной стенке крепил полати, т.е. делал дощатый настил в половину просвета ствола колодца. Следующий землекоп бросал землю на полати, а первый с них - на поверхность. Снова строили полати, но теперь у стенки напротив - и т.д. Устанавливали по шесть и более полатей в зависимости от глубины залегания воды.

Сходил снег. Пилить брёвна, копать колодцы некогда. На сухих проплешинах полей появлялись пахари, бороновальщики, а за ними и сеятели с лукошком зерна. Но это продолжалось недолго. Мужчин из колхозов брали на сплав. Сидя на верхней жерди изгороди, я часами любовался работой сплавщиков. Один топором снимал кору с тонких еловых жёрдочек, готовил багровища, другой колол длинные берёзовые чурки на плашки и из них тесал клинья. В кузнице ковали багры, за рекой (на Савино) 5- 7 девушек с песнями ходили вокруг толстых столбов и из берёзовых виц вили кольца для сплотки. О механизаторах я не говорю, за их работой не уследишь. Река Тоймушка перегораживалась боном. На середине реки, на самом быстром течении, бон над водой приподнимали, т.е. делали ворота.

С высоты приподнятого бона сплавщики смотрели на проплывающие через ворота брёвна и сортировали их: отдельно - шпальник, пиловочник, дрова и т.д. Только потом шла сплотка. На каждые два бревна с обоих концов накидывалось берёзовое кольцо, перегибалось через перекладину и закреплялось клином. Когда получалась площадка длиной 6 метров, на неё натаскивались или накатывались брёвна. Плитки собирали в гонку и катером плавили в плот ниже Каливца. Там всё увязывали и заделывали головки. Сплотка шла медленно, вода из реки уходила, лес в реке обсыхал.

Я раз пытался подсчитать, во сколько слоев лежит обсохший в реке лес. Насчитал девять брёвен друг на друге. Чтобы всё это растащить и сплавить, везли людей со всей России. Однажды на сплавучасток пришла группа девушек в новеньких жёлтеньких лаптях. Им выдали кирзовые сапоги, в лаптях я их больше не видел.

В августе наступала золотая пора летней страды. Сенокосные бригады колхозов с болот и лесных речек выбирались на просторы двинских лугов. Переправа через Двину представляла немалые трудности. Каждый колхоз имел карбас. Это килевое судно, сшитое из досок (длиной около шести метров, шириной 2-2,5 м), применялось для перевозки грузов в большом объёме. Колхозы применяли их для перевозки лошадей и сельхозтехники. В карбасе делали настил из толстых досок почти на уровне бортов. Лошадей ставили на настил. За вёсла садились четыре человека и один рулевой. Люди переправлялись на лодках(перевоз на моторной лодке организовал Николай Мысов летом 1952 года). Островов и песков в ту пору против Тоймы не было.

Жизнь села и района тесно зависела от судоходства. По Двине ходили красивые белые пассажирские пароходы, а буксирные труженики таскали баржи и плоты с лесом. Регулярное движение пароходов на Двине началось в первом десятилетии прошлого века. Суда были построены в Сормово, переправлялись с Волги по частям: носовая, центральная и кормовая. Целиком транспортировать пароход не позволяли тесно поставленные шлюзы. На Михайловском заводе в Устюге части склёпывали (сварки ещё не было) в единое целое. Пароходы в полной мере отвечали всем запросам. На второй палубе парохода были каюты разной вместимости, ресторан и салон, на первой палубе - плацкарт лежачий и сидячий, а пассажиры четвёртого класса довольствовались железной палубой или располагались на дровах. Для всех была доступна столовая и ночной буфет. Пароход по норме мог обслуживать 700 пассажиров, а при крайней необходимости и 1000. На пароходе имелся вместительный паром с механическим подъёмником и кормовая палуба для перевозки скота. К недостаткам парохода можно отнести его прожорливость (он потреблял 40 м3 дров в сутки) и небольшая скорость (20 км в час в тихой воде).

То ли камни кому понадобились, то ли фарватер решили почистить, в Тойму послали бригаду для сбора камней. Она располагалась на небольшой плоской, низкой металлической барже. Половину площади занимало жильё, на другой половине стояли воздушный ручной компрессор и подъёмный кран с ручной лебёдкой. Работу выполняли два водолаза и четыре подсобных работника.

Водолазы, одетые в резиновые костюмы, подходили к лесенкам, ведущим с борта в воду, им надевали ботинки со свинцовыми подошвами и навешивали на ремнях два свинцовых "пряника" на спину и на грудь. Водолазы спускались в воду по плечи. Им на голову надевали медные скафандры. Женщины начинали вращать большие колёса воздушного компрессора. Когда воздух поступал в скафандр, в них завинчивали лицевые иллюминаторы. Водолазы спускались под воду, их работу под водой не было видно. Через некоторое время они появлялись, у скафандров отвинчивали иллюминаторы. Женщины переходили к лебёдке и поднимали металлическую корзину с камнями. Камни высыпали в соседнюю баржу. Всё повторялось.

Летом 1936 г. за Двиной против Тоймы оборудовали взлётную полосу, появился самолёт ПО-2 лесной пожарной авиации, пилотом в течение 20 лет работал Фёдор Трофимович Романов. Через два года взлётную полосу оборудовали в Согре, количество самолётов увеличилось, создали большой отряд парашютистов-пожарных, вырубили лес, создали аэродром.

В начале 30-х годов в окружающих Тойму деревнях ещё жили ремесленники. Можно было заказать корзину, бестерь, туес, санки, кадушку под воду любого размера. Знакомый гончар изготовит из глины горшок, кринку, ладку. Скорняк выделает шкуру, овчину. Портной сошьёт шубу, рубашку, сапожник - сапоги. С посёлка Талец стала наведываться в Тойму хорошая портниха Леокадья Владиславовна, она поселялась в семью на некоторое время и шила всё мужское, женское, верхнее, нижнее. Артель "Куст пламя" открыла портновскую и сапожную мастерские. Возле дороги в Тимошино, среди поля, стояла небольшая дощатая кузница, где кузнец припаяет медью внутреннюю самоварную трубу, отвалившийся самоварный кран, облудит (покроет тонким слоем олова) внутреннюю поверхность самовара и любой медной и латунной посуды. Алюминия тогда ещё не было, с посудой было сложно. Можно было встретить посуду из дерева и даже из олова.

С левой стороны крыльца в амбулаторию, за дощатым забором, обосновался на всё лето приезжий фотограф. Вся его фотолаборатория помещалась в ящике из-под папирос, фотоувеличителя не было, источником света было солнце. Поэтому какая погода, такая и фотография.

В начале 1935 года отменили продовольственные карточки. Магазины наполнялись конфетами, печеньем, кусковым сахаром, крупами и другими продовольственными товарами.Тойма от недостатка продовольствия не страдала, т.к. были магазины трёх продовольственных систем (орс сплава, орс леса и сельпо). Чего не было в магазинах, было в столовых. Услугами столовых пользовались охотно, обеды носили домой, в столовых всегда была очередь. Совсем не было куриных яиц и мяса птицы, ни разу не видел свежих фруктов, да и овощами не торговали. Пекарня орса сплава выпекала замечательный хлеб четырёх сортов: ржаной, пшеничный, пеклеванный, белый. Хлеб имел свой вкус и свой запах. С закрытыми глазами его можно было разложить по сортам. Эта пекарня пекла баранки и очень вкусную сахарную сушку.

Одежды и обуви не хватало, при поступлении товаров в универмаг очередь занимали в 10 часов вечера, торговали только до обеда, полки магазина пустели. Одевались однообразно, одноцветно. Приобретённую вещь хранили до 1 -го Мая, до 7 ноября. Зато праздник был праздником. На домах появлялись красные плакаты и флаги, люди надевали свои обновки и шли на демонстрацию, чтобы показать себя и позавидовать другим, в столовой готовили вкусные блюда, в Доме культуры - торжественное собрание и концерт. Зрелищ тогда было больше. Два раза в год Тойму посещал Госцирк, в его программе фокусник, жонглёр, эквилибрист, гимнаст, акробат (каждый раз женщина) и конферансье. И два раза Госконцерт. Кроме того, в Тойму приезжал несколько раз гипнотизёр, снайпер и даже борец Шуль. Не был в стороне от культурной программы села и педагогический коллектив и учащиеся школы.

Бои на о. Хасан нас не коснулись, война же с Финляндией перевернула всю нашу жизнь. Хлеб стали отпускать по норме, не стали приезжать артисты, умерла художественная самодеятельность, мужчин стали призывать в армию. 7 января 1940 года была сильная оттепель, пользуясь каникулами, мы с ребятами собрались на площади у Дома культуры. Вдруг из-под горы на площадь выкатились пять новых автомобилей с крытыми кузовами. Через задний борт машин на площадь в снег выпрыгнули чернявенькие девушки в очень длинных приталенных пальто и остроносых чёрных туфельках. К ним подскочили тоемские молодые мужчины с кирпичиками хлеба. Ближняя ко мне девушка за кирпичик хлеба отстегнула от ушей золотые серёжки. В какой пропорции шёл грабёж у других машин, я не успел разглядеть. Машины покатились по Пинежской улице. На душе у меня стало муторно. Нависла тревога...

Автор этих заметок - житель райцентра, бывший учитель Верхнетоемской средней школы.
Отец Александра Семёновича, Семён Прокопьевич Струнин, работал фельдшером амбулатории в Верхней Тойме, посвятил охране здоровья сельчан почти сорок лет и был награждён орденом Ленина.

Источник: Пресса Архангельской области

Читайте далее: От Садово-Кудринской на Кудрину гору. Н.М.Кудрин

 • Начало   • История села Верхняя Тойма и Верхнетоемского района   • Верхняя Тойма. 1930-е годы. А.Струнин  

© Тойма.рф, 2010-2013. Село Верхняя Тойма и Верхнетоемский район Архангельской области
История, этнография, культура, искусство, фотографии
Комментарии
Карта сайта
E-mail
Партнёры
Разработка Tatsel.ru